– Молодец, дорогой, – похвалила она сына, перехватив его за пару шагов от отца. – Ты настоящий добытчик. Мы с папой как раз собрались отнести твою добычу на кухню. А ты пока можешь просто покупаться. И подходите через полчаса. Твоих крабов как раз успеют приготовить.

– Уга-а-а-а! Гебята, а нам через полчаса пгиготовят моих кгабов!

– А успеем? – одними губами прошептал Алекс.

– Мне кажется, дорогой, – проворковала Эрика, увлекая его за собой, – ты готов разрядиться просто от моего прикосновения к нему. А как быстро я завожусь от твоих прикосновений, ты и сам знаешь. Так что успеем. И даже не один раз.

Подушку пришлось менять. Потому что, когда Эрика во второй раз начала приближаться к своему пику, внизу послышался возбуждённый гомон голосов. Возглавляемая Ванькой местная пацанва примчалась на кухню смотреть, как будут готовить пойманную добычу. Так что в момент пика фрау До’Урден пришлось максимально зарыться лицом в подушку и вцепиться зубами в наволочку. Оргазм же у жены всегда был бурным и долгим. Так что к его окончанию не только наволочка, но и сама подушка были буквально разодраны на куски.

– О-ох, князь, – тихо выдохнула Эрика, когда смогла наконец снова связно выражать свои мысли, – что вы только со мной делаете… Как мне после такого, что вы творите, любовника-то завести, как это принято в высшем свете? Вы, дроу, что, все такие? – И она тихонько засмеялась. Алекс же лежал рядом и глупо улыбался. А что тут скажешь – у него те же проблемы. После встречи с Эрикой у него больше не было других женщин. Ни одной. Даже в будущем. Даже какой-нибудь проститутки ли там «модели, актрисы и телеведущей». Хотя варианты были. С его-то деньгами. Потому как на запах денег все эти «модели, актрисы и телеведущие» слетаются как мотыльки на свет лампы. Или, скорее уж, как гиены на запах крови. Но вот не вставал у него на них, и всё! Так год и мучился. Воспоминаниями. И даже от них иногда случалось… ну-у-у… типа… ну как это бывает в четырнадцать лет: утром проснешься – а оно уже… Вот и он иногда, того, просыпался… Но зато при возвращении они с Эрикой отрывались по полной! Правда, на, так сказать, «долго и со вкусом» у них получалось перейти только со второго, а то и с третьего раза. Первые разы обычно шли «скорострелом». Ну, относительно… Однако поскольку они, как правило, «стреляли» дружно, то есть, так сказать, «дуплетом», их это ничуть не напрягало. Тем более что и вновь заводились они столь же быстро…

Вечер прошёл весело. То, что «папа опять уезжает», всем уже было известно. Так что дети висли на отце, стараясь не упустить ни единой минутки возможности побыть вместе. Алекс тоже наслаждался общением с ними… Вот интересно, во всех будущих, в которых он успел побывать, целые тучи писателей, режиссёров, философов, журналистов и иже с ними кормились тем, что «исследовали проблему одиночества в современном мире» или «драматического разрыва в мировоззрении поколений» и всякую подобную муть. То есть «проблемы маленького человека». Он неоднократно пытался читать/смотреть результаты их творческих порывов и почти всегда бросал, не одолев и трети. Ибо все поднятые в этих модных фильмах/книгах/статьях проблемы, причём эдак очень патетически поднятые, с надрывом и истерикой, казались ему полной чушью, которая стала проблемой только потому, что главным героям этих произведений никто не объяснил, что такое быть взрослым. И что взрослость наступает не с того момента, как «писька выросла» и до её обладателей дошло, что её теперь можно использовать не только на пописать, но и как-то ещё, а с того, когда ты научился честно решать проблемы. Свои и тех, кто тебе близок. Разные проблемы – финансовые, жилищные, в общении, в реализации. Одинок? Подружись. Заведи семью. Нарожай детей. Никому не нужен и не интересен? Так найди какое-нибудь дело, в котором ты станешь мастером. Мастерство всегда интересно и престижно! То есть способов решения проблем и выхода из вроде как замкнутого круга – до фига и больше! Недаром говорят, что даже если тебя сожрали – у тебя всё равно есть как минимум два выхода… Не можешь? Значит, ты говно, застывшее в развитии на уровне подростка пубертатного периода, а не страдающий и непонятый гений или, ещё хлеще, – «целый мир». Потому что не научился делать то, что делает человека взрослым. И вообще, все проблемы «маленьких» людей состоят в том, что они «маленькие». Именно поэтому они и мечутся в каком-нибудь замкнутом круге. Стань «большим» – и ты этот круг просто перешагнёшь! Раз – и всё!.. Да, это сложно, тяжело и больно. Расти над собой-то. Но иного способа нет… Вот только всем этим «современным гениям» отчего-то было неинтересно писать/снимать не только о реальных героях (по-гречески – ήρωας), то есть если восходить к изначальному значению этого греческого слова – людях, ставших полубогами, поскольку они сумели подняться над человеческими возможностями и явили миру истинные образцы доблести, мужества, воли и чести, но и даже о нормальных людях. Им подавай нечто извращённое, но с тонкой душевной организацией. А человек – та ещё обезьяна. Если это не только публикуют и показывают, но и, так сказать, «поднимают на щит», широко объявляя шедевром и новым словом в искусстве или журналистике, – значит, это и есть образец. Для подражания. Вот так и получается замкнутый круг воспроизводства говна в природе…

Короче, Алекс сделал вывод, что для того, чтобы у тебя в жизни всё было хорошо и верно, значит, как писал любимый маминым поколением поэт, певец и актёр Владимир Высоцкий (хотя сама мама относилась к нему вполне равнодушно, многие из тех, кто заходил к ним в дом в гости, его обожали) в своей «Балладе о борьбе», нужно читать «верные книжки». И самому, и детям. Вот этим Алекс и занимался весь вечер. Читал детям книжки. Ванька слушал внимательно, а Магдалена скоро начала клевать носом. А потом и вообще засопела у него на коленях, обхватив ручками его левую руку. Но когда няня попыталась её забрать и отнести в спальню, малышка, не просыпаясь, захныкала и только сильнее вцепилась в папину руку. Так они и просидели до того момента, пока не отрубился уже Ванька. После чего он по очереди отнёс детей в детскую, а затем вернулся к Эрике, уже поднявшейся в их спальню…

Дорогу до аэродрома Алекс проспал. Ну дык после такой-то ночи… Да и в самолёте также прихватил ещё часа три. Как раз до посадки на дозаправку в Ростове-на-Дону.

До Москвы добрались поздним вечером. Весь перелёт с посадками на дозаправку в Ростове и Воронеже занял четырнадцать часов. Так что в Тушино садились уже в сумерках. Под Тулой пришлось обходить грозовой фронт, который краем всё-таки зацепили. Так что из кабины Алекс выбрался мокрым до нитки и в лёгком мандраже. Полёт в сплошном дожде с грохочущими рядом молниями произвёл на него, прямо скажем, неизгладимое впечатление. Нет, в этом времени в пилоты действительно идут настоящие герои…

Ночевал он в Кунцево, на Ближней даче. Возможно, Сталин планировал поговорить уже вечером, то есть сразу по приезде, но, увидев, в каком виде Алекс перед ним предстал, тут же повелительно махнул рукой.

– Баня, ужин и спать. Завтра говорить будем…

Утром Алекс проснулся от пения птиц. Всё-таки Кунцево в этом времени было ещё «загородом». Да и сама дача была окружена обширным парком. Он повалялся в постели ещё где-то с полчаса, не особенно дёргаясь, потому что знал, что утро у Сталина обычно начинается ближе к полудню, но потом поднялся и, забросив на плечо полотенце, двинулся в умывальную комнату.